По свидетельству первых историков края (Каменева, Щербины), в предгорья казаков ссылали на поселение по разнарядке, главным образом чем-то провинившихся, за буйство или за пьянку. Пока они обустраивались на новом месте, им платили казенное жалованье, подъемные и выдавали провиант, все было относительно нормально. Но когда здешних казаков массово перевели в разряд поселенцев и на самообеспечение, началась, что называется теперь "гуманитарная катастрофа". Чтобы выжить, поселенцы начали яростно рубить лес на продажу (лес сплавлялся вниз по течению тогда еще полноводного Псекупса), бить зверей и ловить рыбу сверх всякой меры. Доставшиеся от адыгов священные рощи вырубили первым делом, а сады даже и не пытались поддерживать.

В советские времена этот процесс был в какой-то мере приостановлен. На месте вырубок делались лесопосадки, был создан заказник, снова насадили совхозные сады. Попадавшихся с поличным с ружьем без лицензии и с сетями на реке систематически штрафовали и даже сажали. Но в постсоветское время уничтожением природы занялись с удвоенной силой. Сады снова забросили, зато устроили новые лесопилки и обширные вырубки, на месте которых вместо леса растут одни лишь непролазные кустарниковые чащобы, которые называются по-местному "хмеречей". В лесах все реже можно встретить зверей, в частности, символа Горячего Ключа - оленя-косулю, а в Псекупсе практически перевелась рыба. Власти как-то пытаются гонять местных и приезжих за незаконные рубки, охоту без лицензии, рыбалку с сетями и глушилками, и сбор краснокнижных растений, но все административные и уголовные меры бессильны перед "мужицкой хитростью" и логикой типа "ну, не я возьму, так все равно возьмет кто-то другой".